Но по «правилам игры» у меня было свое место в этой жизни, и это место я должен был твердо знать и не пытаться занять то, что мне изначально не принадлежало по рождению. По этим правилам, как оказалось, в советском обществе я не являлся полноценным человеком. Пятый пункт в моем паспорте, где было вписано – «Национальность: еврей», указывал мне: «Всяк сверчок знай свой шесток». О, этот пресловутый пятый пункт. Да еще и отчество – Самуилович, которое прямо указывало на то, что мой отец был евреем. Но если в раннем детстве я немного стеснялся, что я еврей, то вскоре понял, что это глупо.
Да-да, чуть позже я понял, что каждый человек должен гордиться своим происхождением, своими предками, гордиться принадлежностью к своему народу, к своей древней культуре. Я рожден евреем и воспитан русской культурой. Я считаю себя и евреем, и русским одновременно. Я причастен к 4000-летней истории еврейского народа, его культуре, и у меня болит сердце за судьбу моей древней родины – Израиля.
Но я живо интересуюсь и 1000-летней историей России, прошлым русского народа, и у меня болит душа за судьбу России, ее престиж в мире.
Как-то один из работников горкома партии попытался называть меня Михаилом Семеновичем. Я его тут же поправил – не Семенович, а Самуилович.
– Мне так проще, – попытался он выкрутиться.
– Моего отца звали Самуилом, твердо ответил я.
Больше попыток с его стороны не было.
Выдавала и моя еврейская внешность. У меня был не слишком длинный и совсем не горбатый еврейский нос, но все-таки во мне сразу распознавали еврея, особенно те, кто старательно искал еврейские черты в каждом человеке: свой или чужой.
– Папа, я же не похож на еврея? – спрашивал я отца, глядя на себя в зеркало.
– Конечно, сынок, – отвечал мне отец, – ты не похож, но все евреи похожи на тебя.
И ещё одну важную вещь не раз говорил мне в детстве отец:
– Бьют не по паспорту, а по физиономии. Это не он придумал, это была расхожая среди евреев поговорка. Отец знал, что говорил. Сегодня таких, кто бьет по физиономии, причем не только еврейской, но и по физиономии лиц кавказской национальности и просто любой непохожей на русскую, стало в России еще больше, чем раньше. Они, как и раньше кричат: «Бей жидов, – спасай Россию!», кричат об этом повсюду, и им сегодня никто не мешает это кричать. Они винят евреев во всех бедах человечества, и отрицают трагедию еврейского народа в годы войны, когда нас убивали только за то, что мы евреи. 6,000,000 (шесть миллионов) евреев было убито тогда!
Но сегодня и русские стали гонимой нацией. Это удивительно, но так. В прибалтийских республиках многим из них отказывают в гражданстве, а, следовательно, и в участии в выборах, считая их оккупантами.
Мой отец воевал, был ранен, контужен и закончил войну в Вене. Он воевал за Россию и против фашизма. Некоторые мои родственники погибли в кровавой мясорубке 2-й мировой войны, в частности, сестра моего отца Эмма.
Нам, евреям, досталось от Гитлера в полной мере – он наполовину сократил численность евреев в мире. Холокост – страшнейшая трагедия ХХ века.
Но в России был свой холокост.
Никто пока что не подсчитал, сколько евреев сгноил в лагерях ГУЛАГА Сталин. Но сколько близких, сколько знакомых моих родителей, умных, талантливых и преданных России людей безвозвратно канули в небытие в 30-х! И только чудом вышел оправданным из лагерей старший брат моей мамы Михаил. А другой мой дядя, Бенциан, старший брат моего отца, безвинно осужденный на 10 лет, погиб на этапе в лагерь.
Нам, евреям, досталось от Сталина в полной мере. Режим, установленный им, репрессировал людей, объявленных «врагами народа». Он переселял народы, уничтожал миллионы людей и ломал судьбы десяткам миллионов. Он сломал и мою судьбу, не дав мне стать тем, кем я хотел быть, отдать стране все, на что я был способен.
Большевистские вожди ни с чем и ни с кем не считались. Ленин, Сталин и все другие большевики, их соратники, а затем и их продолжатели, строившие коммунизм в России, все они были, как говорят, одним миром мазаны. Они прикрывались замечательной, но утопической идеей построения светлого коммунистического общества. Но на пути воплощения этой идеи в действительность погубили самобытную и прекрасную культуру России вместе с ее носителями, лучшими представителями интеллигенции, самую активную часть общества, стремившегося к лучшей жизни, сломали и растоптали все, что могли, включая общечеловеческие ценности.
Тогда, после октябрьского переворота и гражданской войны за рубежом оказалось 4.5 млн человек, из них более 2.5 млн покинули Россию в – 1918—1922 гг., это – выходцы из всех классов и сословий: родовая знать, государственные и другие служилые люди, мелкая и крупная буржуазия, духовенство и интеллигенция. Российский мир рухнул, а на его развалинах была построена уродливая конструкция «развитого социализма».
При этом, бóльшая часть партийных вождей страны и местного значения в коммунистическую утопию не верили, но, тем не менее, её насаждали, – они просто делали карьеру.
Весь мир насилья мы разрушимДо основанья, а затемМы наш, мы новый мир построим,Кто был ничем, то станет всем.
Это слова из коммунистического гимна – Интернационала. Большевики сделали это – разрушили один мир, но вместе «с миром насилья» – они говорили об эксплуатации человека человеком – разрушили и всю жизнь России, уничтожили множество неповторимых миров – миров человеческих.
А построенный большевиками новый мир оказался тоже миром насилья, только еще более жутким, заполненным тюрьмами и лагерями, переселениями народов и расстрелами невинных людей.
Только в 1937—38 гг. было расстреляно более 700 тыс. человек. А сознание каждого жителя страны «победившего социализма» оказалось исковерканным. Одних сделали доносчиками, других – жертвами, третьих – соглашателями, четвертых – умеющими скрывать свои мысли. Последних, вероятно, было большинство.
Мой народ, еврейский народ Советского Союза, подвергался преследованиям и унижениям. Я это, увы, испытал и на себе. Антисемитизм в России был на всех уровнях – и на бытовом, и на государственном. И я страдал от обоих.
Бедная Россия. Когда коммунизма не стало, а партия большевиков была распущена – это произошло в 1991 году, – носители утопической коммунистической идеи – партийные бонзы – вмиг перестали быть убежденными коммунистами и атеистами, они мгновенно перекрасились и стали поголовно верующими, и теперь ходят в церковь и крестят лбы. Убедите меня, что бывшие партийные деятели перестали быть атеистами и антисемитами. С чего бы это?
– Изменилась ли система? – подумал я, – Пожалуй, нет, только видоизменились правила игры. Почувствовав это кожей, в январе 1992 года я уехал из страны. Мне с ними не по пути. Я родился евреем, во многом благодаря им, ощутил себя евреем. Я тридцать три года самоотверженно работал на благо России, но моей России уже нет. И как хорошо, что теперь в мире есть Израиль, я горжусь тем, что евреи снова создали свое государство.
Кто я на самом деле? Конечно, еврей.
Как мне хорошо от сознания того, что я еврей. Я – еврей, взращенный русской культурой, приобщившийся к ней, думающий и пишущий по-русски.
Как мне хорошо оттого, что я думаю и пишу по-русски. Я немного сожалею, что не говорю и не читаю на идиш и что не знаю иврита. Но сегодня мне достаточно русского языка, чтобы писать воспоминания. И я останусь русским евреем до конца дней своих, хоть и живу теперь в США.
Удивительный феномен: я еврей и в России был евреем, но для американцев я русский, потому что приехал из России, но, вообще-то теперь я американец. И в Израиле тоже говорят, что они не евреи, а израильтяне.
Израиль родина моих предков. Россия – моя родина. США – родина моих потомков.
У моих бабушек и дедушек родным языком был идиш. А дедушка знал ещё и древнееврейский. Меня они не научили ни тому, ни другому языку.
Я не умею говорить ни на иврите, ни на идиш. Честно говоря, мне жаль, что я их не знаю. Но теперь уже и не научусь. Иврит – возрожденный язык, он воскрес спустя много столетий из древнееврейского, и теперь на нём говорит население целой страны. А вот идиш – погубленный язык.
Сегодня культура миллионов людей, говоривших на идиш, усилиями Гитлера и Сталина уничтожена, по-видимому, безвозвратно. Погублена во многом и культура переселенных народов, с которыми Сталин не считался, отправляя их в Сибирь и Среднюю Азию.
Но в значительной степени была погублена и русская культура после уничтожения российской интеллигенции, которая была частично истреблена, а частично эмигрировала и не вернулась домой.
Я и моя семья были тоже носителями русской культуры, и мы эмигрировали в США. Одна семья – не потеря. Но миллионы семей, эмигрировавших, начиная с 1918 года, – потеря невосполнимая.
